sumka_mumi_mamy

– Ты должна просто принять его, – говорит Марина, и Алка поражается, с какой легкостью подруга с ходу меняет местоимение и произносит единственно правильные слова, заведомо зная, что сама в такой ситуации никогда не окажется. Точно так же она убеждала Алку «просто принять свое тело», хотя Алка с каждым ребенком прибавляла по десять килограммов, а сама Марина осталась такой же, как во времена выпускного вечера, когда лучшие мальчики параллели боролись за право пойти с ней на бал. Алке тогда партнера не досталось, и Марина ее успокаивала, что уже через год ни один человек не будет помнить, кто с кем ходил на выпускной, и что через тридцать лет красивыми и успешными будут считаться вовсе не школьные звезды, а те, на кого никто не обращал внимания.

И вот прошло тридцать лет, и из них двоих красивой и успешной, безусловно, осталась Марина. Единственные эмигрантские девочки во всей школе, они подружились осенью предпоследнего класса, и с тех пор ни разу не поссорились, хотя внешнему наблюдателю показалось бы, что между ними нет совершенно ничего общего. Алка с годами все больше походила на свою рано состарившуюся маму, которой так стеснялась в школе, а Марина была из тех, кто даже рожает при полном макияже. Алкин муж оказался заядлым геймером и жил в своем мире. Марина, конечно, комментировала, что мужикам нужно свое частное пространство, хотя ее собственный муж даже по обувным с ней ходил. Алкин сын решил стать историком (он работает официантом, и диплом едва ли добавит ему карьерных перспектив), и Марина увещевала подругу «просто принять его выбор». Маринин сын к тому времени, как нетрудно догадаться, учился на программиста и уже побывал на летней стажировке в Силиконовой долине. Ее двадцатилетняя красавица-дочь (Марина родила детей с промежутком в два года, а Алка 5 лет не могла забеременеть младшей, и Марина ее утешала, что беременность «непременно настанет в свой черед») недавно переехала к бойфренду, а Алкина сначала объявила, что ее не интересуют мальчики, а теперь говорит, что может быть, она и сама мальчик.

Алке захотелось с кулаками наброситься на подругу, такую понимающую и принимающую с высоты своей правильной и во всем сложившейся жизни. Они обнялись, и Алка по дороге домой решила, что больше к Марине не вернется: тридцать лет никчемных ободрений – слишком тяжкий груз.

Складывая в посудомойку чайные чашки, Марина констатировала, что совершенно одинока. Сын не звонит, дочь не навещает, муж любит даже не другую, а себя. Если бы не старая подруга Алка, у нее бы совсем никого в жизни не было. «Старые дружбы – великое дело, – сама себя подбадривает Марина. – Мне повезло: одна настоящая подруга по нашим временам настоящая роскошь. Что может быть ценнее, чем поддержка друзей?»