sumka_mumi_mamy

В нашем доме, как известно, царит плюрализм и практикуется либеральное воспитание. В частности, «Алису в стране чудес» мы с дочерью читаем так: у меня руках книжка в переводе Нины Демуровой с иллюстрациями Джона Тенниела, а дочка при этом листает книжку в переводе Заходера с иллюстрациями Вячеслава Смирнова, потому что ей они больше приглянулись – цветные, с бойкой, растрепанной Алисой в коротком платье спортивного фасона. Мне, конечно, ближе, герои Тенниела, хотя бы потому, что их я помню с детства. Да и перевод Демуровой мне нравится больше, хотя «Винни-Пуха» в пересказа Заходера я люблю.

И вот я по своей книжке читаю:
Они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.
– Эта барышня, – начал Грифон, – хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю!

А картинка у меня при этом такая:
alice3

«Мама, а кто из них черепаха?» – удивленно спрашивает дочка.

Картинка у нее такая:
alice4

А текст под этой картинкой, соответственно:
И они подошли к Деликатесу, который только посмотрел на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.
– Слушай, старик, – сказал Грифон,- тут вот молодая леди хочет узнать твою историю. До зарезу.

Таким образом, классические иллюстрации к этой главе для перевода Заходера не подошли бы. С этой дилеммой переводчики детских книг сталкиваются сплошь и рядом, потому что многие писатели сами себя иллюстрируют (как Сьюз, например) или постоянно работают с одним и тем же художником (как Манч), поэтому текст неразрывно связан с картинкой. Кроме того, маленькие дети имеют обыкновение сверять услышанное с нарисованным и охотно кричат: «Художник ошибся!», а художники иной раз и вправду ошибаются вовсю. Хорошо все-таки, что взрослые книги обычно выходят без иллюстраций, а то ведь невольно представляется диалог: «Кто там, в малиновом берете...?» «Понятия не имею, моя жена – в бежевом». А еще, один мой знакомый мальчик, до того как сам начал сочинять, думал, что сначала рисуются картинки, а потом уже пишется история, поэтому кричал он, наоборот: «Автор ошибся!» В общем, принцип «уголовников заменил красивыми девушками» для перевода детских книжек с картинками не годится.

Переводя «Кота в шляпе», я добивалась непременно близости с картинкой. У меня кот вернулся...
Верхом на пылесосе
Размером с вертолет
Спросил он: «В чем проблема?»
И, поглядев кругом,
Воскликнул: «Мы мгновенно
Порядок наведем!
Наш аппарат всесильный
На помощь вам придет –
Порядконаводильный
Бардакопылемет.»

CatInTheHat

В подлиннике кот просто вернулся, его прибор вообще не упоминается – он нарисован, и этого достаточно, потому что Сьюз не представляет себя с другими иллюстрациями. А я думала примерно так: «Вдруг этот перевод когда-нибудь выйдет, но с другими иллюстрациями: надо перевести так, чтобы они оказались очень похожими на исходные».

Про Ринат Хоффер я знала, что она будет издана с оригинальными иллюстрациями, поэтому не смела от них отступать, разве что улитка у меня «свернувшись, как рогалик, залезла на сандалик», то есть она единственная не рифмуется со своим «посадочным местом» напрямую. Mожно было бы ее сделать слизняком, и тогда бы этот «слизняк забрался на башмак», но улитка мне кажется обаятельнее слизняка. Вспоминается песенка про petit escargot с домиком на спине и petit limaçon безо всякого домика. А вот чего я не учла, так это того, что в русском издании картинки отразят зеркально, поэтому «черепашка, бормоча, свисает с правого плеча» для тех, кто читает книжку на иврите, а по-русски ее будут листать наоборот. В остальном же, я стремилась к максимальной близости с картинкой, так что, по крайней мере, можно понять «кто из них черепаха».

ScanImage321.preview