sumka_mumi_mamy | Отцовство

Миранда всегда знала, что мама родила ее для себя. У них были очень откровенные отношения, и мама все ей рассказывала как есть. Жили они во Флориде, куда мама перебралась из Нью-Йорка, узнав о беременности, и были полностью самодостаточны: мамины картины отлично продавались, поэтому они ни в чем себе не отказывали. Миранда росла популярной девочкой, с детства была окружена подругами и поклонниками, и их с мамой оторванность ее почти не беспокоила. Из родственников у мамы никого не осталось, а с друзьями из прошлой жизни она порвала, чтобы спокойно растить дочку. Умом Миранда все это понимала и ценила: мама уже тогда была популярной художницей и ради нее, собственно, и вырвалась из богемной среды. И все же ей порой хотелось, чтобы был хоть кто-то, с кем можно тихо, по-семейному, провести праздники, а не срываться в Париж и Барселону на каждый День благодарения, будто спасаясь от самих себя. У некоторых ее подруг родители были в разводе, возникали в этой связи всякие сложности и нестандартные конфигурации, но так чтобы ни единой тетки или кузины, ни единого друга семьи с тридцатилетним стажем… Конечно, здесь у них было немало знакомых и приятелей разной степени близости, но это другое. И бойфрендов мама не заводила, ей это было не нужно, а Миранда втайне мечтала о каком-нибудь родственнике-мужчине.

Она расспрашивала маму о своем отце, и мама неизменно отвечала, что он был студент и подрабатывал натурщиком. Маме тогда было 42 года. Он позировал ей всего одну неделю, и конечно, ничего долгосрочного между ними быть не могло. Мама даже фамилии его не знала, а звали его Бертран, но не факт, что это имя – настоящее. Они познакомились на форуме, где художники искали натурщиков. Интернет тогда был совсем другой, и форума этого давно не существует. Портрет Бертрана мама сразу же продала и не помнит уже кому, так что найти его сегодня не представляется возможным. Он рассказывал ей, из какого штата приехал учиться в Нью-Йорк, но она уже точно не помнила: откуда-то из глубинки. На кого он учился? Он на тот момент еще сам не определился с направлением. «Ты хоть что-то можешь вспомнить?» – допытывалась Миранда. «Он был высоким, худощавым брюнетом, с тонким, красивым лицом и ямочками на щеках. Ты очень на него похожа». «Прямо целое досье», – иронизировала Миранда.

***
Берту не нравилось, когда про него говорили self-made man. Да, он взлетел высоко, стал директором нью-йоркского филиала крупной международной компании, но и рос он не на улице, а в благополучной семье учителей, где все друг друга поддерживали. Сам он такую семью построить не сумел, отношения с женой с каждым годом деградировали. Ему было слегка за пятьдесят, но на вид едва ли сорок. Берт был баловнем судьбы – красивым, здоровым, успешным. На самом деле, он чувствовал себя одиноким: деньги и статус мешали разглядеть, кто из друзей – настоящий. Не сомневался он только в своих детях и своих родителях, во всех остальных ему виделся подвох. Исключением была разве что его помощница Лиза, одна из тех женщин, бесконечно преданных работе, кто с двадцати и до семидесяти все держит в своих руках. Она была примерно ровесницей его жены, но казалась старше: невысокая, полноватая, безлично одетая.

Лиза была родом из Сиракуз, унылого города без будущего. Ее родители держали закусочную. Жили скромно, но единственную дочку отправили учиться в Нью-Йорк. Лиза мечтала стать художницей, с детства рисовала, однако в колледже ее быстро затмили более даровитые сокурсники: Лизины портреты были слишком похожи на фотографии – ничего авторского в них не ощущалось. Лиза сама это поняла, оставила колледж, закончила курсы офис-менеджеров и стала незаменимым сотрудником. Она работала с Бертом уже много лет. Берт очень ее ценил и в душе жалел: он знал, что долгосрочные отношения с мужчинами Лизе не удавались, и недоумевал, почему его помощница, такая во всем разумная и дальновидная, совершенно не использует свои отменные деловые качества для устройства собственной личной жизни: не пытается сделать себя привлекательнее, найти комплексный подход к проблеме. Ей он доверял больше всех. Когда жена окончательно от него ушла, именно Лизу он попросил отправить его куда-то на недельку, чтобы там он мог собраться с мыслями.

Лиза отправила его на лыжный курорт, и себя тоже. Он до такой степени привык видеть в ней бесполого друга, что его это не смутило: беда делает человека эгоцентричным – он решил, что Лиза полетела с ним, чтобы поддержать, как каждый день на работе. Когда она под вечер явилась к нему в номер, пьяный, совершенно беспомощный Берт до последнего не понимал, не сумел вовремя остановить. Он ничего, кроме дружеской благодарности, не испытывал к Лизе. У него в мыслях не было закрутить с ней роман, но Лиза привычно вела, а он не сопротивлялся. Каждый день думал, что надо немедленно это прекратить, но не понимал как. Она отвлекала его от мыслей о неизбежном разводе, борьбе за детей, но почему таким странным образом, зачем добивать поверженного? По возвращении в офис Лиза вела себя как обычно, а три месяца спустя объявила ему, что беременна. Это был удар в спину от единственного друга, который, ему казалось, никогда не предаст.

Договорились по-человечески. Лиза переехала во Флориду. Он каждый месяц покупал у нее по невероятной цене картину – банальный, без фантазии, портрет или морской пейзаж – для очередного дома престарелых или иного богоугодного заведения. Ребенка он никогда не видел. Он знал, что дочь ничем не виновата, но сердцу не прикажешь: он не сможет полюбить ее так же сильно, как самых ценных на свете мальчика и девочку, восьми и десяти лет, за которых отчаянно боролся, пока Лиза вынашивала свое контрабандное дитя. Чувства вины он не испытывал, ибо был уверен, что на его деньги Лиза организует ребенку прекрасное детство – Лиза все всегда умела организовать. Что касается Берта, то он неожиданно быстро воспрянул после развода, женился вторично, и новая супруга детей не хотела. Берт и по сей день очень с ней счастлив.

***
У Миранды с подругами – проект: они бродят по сайтам натурщиков, ищут Бертрана. Прошло всего-то 15 лет. Может, он до сих пор так подрабатывает, или кто-то его помнит, знает что-то о его судьбе. Для подруг мама – прямо-таки символ всего передового: самостоятельная женщина, которой чужды предрассудки, не побоявшаяся завести роман со студентом, не испугавшаяся внезапной беременности, родившая в одиночку. Миранде недавно пришло в голову, что таких Бертранов могло быть много, и мама с каждым из них предавалась любви, пока не получился ребенок. Сама она маму от этого меньше любить не станет, но что подумают подруги, если их тоже посетит подобная мысль. Они валяются на полу в салоне, украшенном мамиными работами. Между тем со стены на них смотрит портрет Берта, привлекательного мужчины средних лет с иронической улыбкой. Домыслы Миранды кажутся ему невероятно смешными.