![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sumka_mumi_mamy) wrote2012-09-02 10:33 pm
Дважды два одиннадцать: история вторая
Молчаливая лошадь
Время шло медленно. Наконец, часы пробили второй час утра. В доме стало тихо. Германн вошел и окаменел. Старая графиня была не одна. Напротив нее, развалившись в кресле, покачивалась ее гимназическая подруга, дряхлая княгиня. Германн порывался что-то сказать, но заготовленная речь вмиг позабылась, мысли путались. Он нервно зашагал по комнате, пытаясь совладать с собой.
– Не пугайтесь, молодой человек, не пугайтесь! – сказала графиня внятным и тихим голосом.
– Сделайте милость, присядьте, не мельтешите перед глазами, – подхватила княгиня.
Пожилые дамы оживились и смотрели на него с девичьим задором.
– Вы можете, – пролепетал Германн, поочередно обращаясь к ним обеим, – составить счастие моей жизни, и оно ничего не будет вам стоить: я знаю, что вы можете угадать три карты сряду...
– Преферансом балуетесь молодой человек? – язвительно отозвалась графиня. – Ну что же, будут вам три карты. Помнится, объявила я однажды мизерок, открываю прикуп, а там тройка, семерка и эта, как ее… запамятовала я что-то. Тройка… семерка… тройка…
– Вот-вот, – услужливо продолжила княгиня. – Все верно. По дороге зимней скучной тройка борзая… Да вы ее не слушайте, молодой человек, – неожиданно заключила она. – Бедняжка не помнит уже ничего. А я вам все три сейчас назову. Слушайте внимательно.
Подмигнув Германну, застывшему в напряженном ожидании, дряхлая княгиня продолжала:
– Я вам все три назову, как на духу.
При этих словах княгиня начала отчаянно жестикулировать и манить его взглядом. Германн не сразу сообразил, что она хочет сказать ему свой секрет так, чтобы не слышала графиня. Старухи еще с гимназических времен были соперницами и недолюбливали друг друга.
Догадавшись, наконец, чего от него хотят, Германн опустился на колени перед креслом дряхлой княгини и напряг слух. Княгиня вновь подмигнула и торжествующим шепотом изрекла:
– Вот они, все три, как на духу: ладья, ферзя и лошадь.
Довольная своей уловкой, она захихикала, потирая руки, однако, подняв глаза, поняла, что попала впросак. Старая графиня на удивление прытко вскочила со своего кресла, перемахнула через ковер и все подслушала.
– Совсем ты стала плохая, мать, – набросилась она на подругу. – Какая такая лошадь?
– В яблоках, – оправдывалась та. – Герцог тогда так и сказал: «Ладья сыграет справа, ферзя на месте…» Так и сказал...
– А лошадь? – нетерпеливо перебил ее Герман.
– А лошадь промолчала, – ответствовала старуха.
– Врет она все, – заявила графиня. – Она и не играла вовсе, от природной скупости.
– А ты будто играла, – парировала княгиня. – Это она сейчас твердит, что играла, свидетелей-то нет. А что была ее жизнь тогда? Все мушки да фижмы, жеманство одно.
– Это она мне герцога не может простить, – усмехаясь, перебила графиня. – Меня он называл Венерой, а княгиню, как сейчас помню…
– Ах, ты развратница, – не своим голосом завизжала княгиня.
Старухи затараторили, перебивая друг друга и не обращая внимания на Германа, беспомощно застывшего посреди комнаты.
– Так что вы хотели спросить, молодой человек? – поинтересовалась, наконец, графиня. Обе успокоились и выглядели помолодевшими.
Германн не отвечал.
– Перестаньте ребячиться, – возмутилась княгиня. – Спрашиваю в последний раз: хотите ли узнать три наши карты? – да или нет?
Германн застывшим взглядом смотрел прямо перед собой. Послали за доктором
Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере люкс, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, ферзь! Дважды два одиннадцать!».
no subject
А старушки все падали и падали
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Читал, что подобные психические заболевания хорошо лечатся. То есть Германн через полгода должен был выйти на свободу вполне здоровым.
no subject
no subject
no subject
no subject