sumka_mumi_mamy (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
sumka_mumi_mamy) wrote2018-05-14 12:26 pm
sumka_mumi_mamy) wrote2018-05-14 12:26 pm
Entry tags:
Трудно судить
– Прости, я знаю, что замучила тебя, – бормочет Рози. – Мне просто больше некому позвонить. Мне так плохо, ты не представляешь. Если бы ты могла сейчас приехать…
«Что делать – доработаю вечером дома…», – решаю я и еду к Рози. Мне страшно за нее. Каждый ее звонок – крик о помощи, а звонит она теперь по три раза на дню. Я считаю, что у нее депрессия, что ей нужен психолог. Сама Рози убеждена, что психолог ей не поможет, что у нее вовсе не депрессия, а «объективные обстоятельства».
Рози всегда была склонна смотреть на мир мрачно. Мы пять лет проработали бок о бок, каждый день обедали вместе, привыкли делиться друг с другом переживаниями. Рози годами пыталась зачать ребенка. У них с Грэгом долго не получалась, Рози психовала. Когда, наконец, родился Лиам, Рози страшно за него тряслась, из декрета не вернулась, «чтобы растить ребенка самой, а не бросать его на нянь, как эта кукушка Мелани». Мелани из соседнего отдела родила за пару месяцев до Рози. Не знаю, с чего Рози взяла, что Мелани «кукушка». Она действительно вышла на работу, когда ребенку был год, но кроме няни у нее муж фрилансер на свободном графике и две нестарые бабушки. Мне трудно судить, кто из них прав, потому что своих детей у меня нет. Теоретически еще могут быть – мне 38 лет, – но я уже четыре года одна, серьезных отношений у меня давно не было, и я не уверена, что готова рожать без партнера.
Поначалу Рози боготворила Лиама, а теперь недовольна им. «Все развиваются, а мой только вечно орет и чего-то требует. Наша семейная сказала, что в три года у него словарный запас на два с половиной». По мне так Лиам очень славный малыш, умненький, но в отсутствие своих детей мне трудно оценить его развитие. На Грэга Рози тоже теперь жалуется, говорит, что тот мог бы ей больше помогать. С виду Грэг очень симпатичный парень, понимающий, но я плохо разбираюсь в мужьях – сама я замужем никогда не была. Вообще Рози столько лет мечтала о настоящей семье, о ребенке, а если послушать ее сегодня, то выходит, что маленький Лиам виноват во всех ее бедах, а муж только мешает.
Единственное истинно объективное обстоятельство у Рози – проблемы с работой. Когда Лиаму исполнилось два года, Рози отдала его в детский сад, чтобы возобновить профессиональную жизнь. К тому времени ее антигероиней была уже не кукушка Мелани, а клуша Кристин, старая подруга, которая несколько лет сидит с детьми, «забила на себя и даже ноги не бреет». Я видела пару раз эту Кристин, когда мы с Рози еще работали вместе, и мне она показалась ухоженной – ее ноги я, впрочем, не разглядывала. Так или иначе, Рози решила, что ей такой образ жизни не подходит, и стала искать работу. Обратно к нам ее не взяли – ее ставка давно занята. Она довольно быстро нашла другое место, но туда ее наняли на испытательный срок и постоянную позицию потом не предложили. И вот тут началась черная полоса – Рози уже восемь месяцев сидит дома, ничего не подворачивается. Я пыталась помочь, подкинула ей через знакомых три интервью: в одной компании ей не подошел график, в другой – зарплата, в третьем не подошла сама Рози, показалась слишком негативной. Наверное, она на всех производит такое впечатление, и выходит замкнутый круг.
– А ты бы на моем месте была позитивной? – сокрушается Рози. – Ты когда-нибудь чувствовала себя такой ненужной и никчемной? Тебя хоть раз увольняли?
Меня действительно никогда не увольняли, только повышали, поэтому мне трудно судить, как бы я себя чувствовала на месте Рози. Мне остается лишь сочувствовать ей. Я приезжаю, выслушиваю, пытаюсь советовать, по мелочам. «Ты права», – соглашается Рози, но ничего не меняется, к моим рекомендациям она прислушивается только на словах. Самое грустное, что у нее и вправду, похоже, никого кроме меня нет. Для приятельниц с работы она теперь скучная мать семейства, а подруги с детьми все такие довольные, поглощенные материнством, поэтому она не вписывается. Она всюду чужая, у нее нет больше своей идентичности. Рози вдруг стала часто упоминать Сэм, нашего администратора, веселую тусовщицу, которая детей заводить точно не собирается и отлично себя чувствует. «Вот и мне так надо было, – причитает Рози, – я не создана для материнства».
Мне порою кажется, что Рози мысленно продолжает существовать в нашем офисе, будто она по-прежнему с нами работает. «Только не говори Мелани и Сэм, что я тебе постоянно жалуюсь», – просит она. Будто для тех это может иметь хоть какое-то значение. Думаю, они уже и не вспомнят Рози, а она, за неимением реальных собеседников, все доказывает что-то воображаемым. Ее угнетает чувство невостребованности, вынужденное бездействие. Я советую Рози что-нибудь подучить, пока она сидит дома. Она соглашается, но ничего не предпринимает. Я считаю, что ей нужно куда-то выходить: хотя бы забирать ребенка из сада и гулять с ним – сейчас это делает Грэг. Не знаю, чем еще помочь. У меня уже руки опускаются.
В пятницу Рози звонила четыре раза, но приехать у меня не получилось – мы сдавали срочный проект. В субботу ее телефон не отвечал. К вечеру я испугалась и поехала к ней. У дома было припарковано несколько машин. Я позвонила в дверь – никто не открыл. Мне стало тревожно. Я открыла боковую калитку и прошла по узкой тропинке в сад. И тут я увидела их всех. Рози оживленно болтала с Мелани, Кристин и Сэм. Носились дети. Грэг, окруженный другими мужьями, жарил барбекю. На деревьях были развешены шарики. И тут я вспомнила, что Лиаму на следующей неделе три года. «Вот они и празднуют», – сообразила я и быстро вернулась в свою машину. Не знаю, заметили они все меня или нет, и что они подумали, если заметили. Мне трудно судить: я никогда не была на их месте.
«Что делать – доработаю вечером дома…», – решаю я и еду к Рози. Мне страшно за нее. Каждый ее звонок – крик о помощи, а звонит она теперь по три раза на дню. Я считаю, что у нее депрессия, что ей нужен психолог. Сама Рози убеждена, что психолог ей не поможет, что у нее вовсе не депрессия, а «объективные обстоятельства».
Рози всегда была склонна смотреть на мир мрачно. Мы пять лет проработали бок о бок, каждый день обедали вместе, привыкли делиться друг с другом переживаниями. Рози годами пыталась зачать ребенка. У них с Грэгом долго не получалась, Рози психовала. Когда, наконец, родился Лиам, Рози страшно за него тряслась, из декрета не вернулась, «чтобы растить ребенка самой, а не бросать его на нянь, как эта кукушка Мелани». Мелани из соседнего отдела родила за пару месяцев до Рози. Не знаю, с чего Рози взяла, что Мелани «кукушка». Она действительно вышла на работу, когда ребенку был год, но кроме няни у нее муж фрилансер на свободном графике и две нестарые бабушки. Мне трудно судить, кто из них прав, потому что своих детей у меня нет. Теоретически еще могут быть – мне 38 лет, – но я уже четыре года одна, серьезных отношений у меня давно не было, и я не уверена, что готова рожать без партнера.
Поначалу Рози боготворила Лиама, а теперь недовольна им. «Все развиваются, а мой только вечно орет и чего-то требует. Наша семейная сказала, что в три года у него словарный запас на два с половиной». По мне так Лиам очень славный малыш, умненький, но в отсутствие своих детей мне трудно оценить его развитие. На Грэга Рози тоже теперь жалуется, говорит, что тот мог бы ей больше помогать. С виду Грэг очень симпатичный парень, понимающий, но я плохо разбираюсь в мужьях – сама я замужем никогда не была. Вообще Рози столько лет мечтала о настоящей семье, о ребенке, а если послушать ее сегодня, то выходит, что маленький Лиам виноват во всех ее бедах, а муж только мешает.
Единственное истинно объективное обстоятельство у Рози – проблемы с работой. Когда Лиаму исполнилось два года, Рози отдала его в детский сад, чтобы возобновить профессиональную жизнь. К тому времени ее антигероиней была уже не кукушка Мелани, а клуша Кристин, старая подруга, которая несколько лет сидит с детьми, «забила на себя и даже ноги не бреет». Я видела пару раз эту Кристин, когда мы с Рози еще работали вместе, и мне она показалась ухоженной – ее ноги я, впрочем, не разглядывала. Так или иначе, Рози решила, что ей такой образ жизни не подходит, и стала искать работу. Обратно к нам ее не взяли – ее ставка давно занята. Она довольно быстро нашла другое место, но туда ее наняли на испытательный срок и постоянную позицию потом не предложили. И вот тут началась черная полоса – Рози уже восемь месяцев сидит дома, ничего не подворачивается. Я пыталась помочь, подкинула ей через знакомых три интервью: в одной компании ей не подошел график, в другой – зарплата, в третьем не подошла сама Рози, показалась слишком негативной. Наверное, она на всех производит такое впечатление, и выходит замкнутый круг.
– А ты бы на моем месте была позитивной? – сокрушается Рози. – Ты когда-нибудь чувствовала себя такой ненужной и никчемной? Тебя хоть раз увольняли?
Меня действительно никогда не увольняли, только повышали, поэтому мне трудно судить, как бы я себя чувствовала на месте Рози. Мне остается лишь сочувствовать ей. Я приезжаю, выслушиваю, пытаюсь советовать, по мелочам. «Ты права», – соглашается Рози, но ничего не меняется, к моим рекомендациям она прислушивается только на словах. Самое грустное, что у нее и вправду, похоже, никого кроме меня нет. Для приятельниц с работы она теперь скучная мать семейства, а подруги с детьми все такие довольные, поглощенные материнством, поэтому она не вписывается. Она всюду чужая, у нее нет больше своей идентичности. Рози вдруг стала часто упоминать Сэм, нашего администратора, веселую тусовщицу, которая детей заводить точно не собирается и отлично себя чувствует. «Вот и мне так надо было, – причитает Рози, – я не создана для материнства».
Мне порою кажется, что Рози мысленно продолжает существовать в нашем офисе, будто она по-прежнему с нами работает. «Только не говори Мелани и Сэм, что я тебе постоянно жалуюсь», – просит она. Будто для тех это может иметь хоть какое-то значение. Думаю, они уже и не вспомнят Рози, а она, за неимением реальных собеседников, все доказывает что-то воображаемым. Ее угнетает чувство невостребованности, вынужденное бездействие. Я советую Рози что-нибудь подучить, пока она сидит дома. Она соглашается, но ничего не предпринимает. Я считаю, что ей нужно куда-то выходить: хотя бы забирать ребенка из сада и гулять с ним – сейчас это делает Грэг. Не знаю, чем еще помочь. У меня уже руки опускаются.
В пятницу Рози звонила четыре раза, но приехать у меня не получилось – мы сдавали срочный проект. В субботу ее телефон не отвечал. К вечеру я испугалась и поехала к ней. У дома было припарковано несколько машин. Я позвонила в дверь – никто не открыл. Мне стало тревожно. Я открыла боковую калитку и прошла по узкой тропинке в сад. И тут я увидела их всех. Рози оживленно болтала с Мелани, Кристин и Сэм. Носились дети. Грэг, окруженный другими мужьями, жарил барбекю. На деревьях были развешены шарики. И тут я вспомнила, что Лиаму на следующей неделе три года. «Вот они и празднуют», – сообразила я и быстро вернулась в свою машину. Не знаю, заметили они все меня или нет, и что они подумали, если заметили. Мне трудно судить: я никогда не была на их месте.
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
Рассказ прекрасен!
no subject
(no subject)
no subject
Похоже, Рози вполне дружит с сослуживицами, потому и просит героиню не говорить им.
Мне понравился рассказ. Он ведь не о Рози, а об этой засушенной вобле. Вот кто и вправду несчастен! И это отлично подано, не в лоб.
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Рассказчица очень мила.
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
no subject
И героиня дразняще затемнена. Можно представить о ней что угодно, не противореча ее монологу.
Браво!
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
ЯВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГА НАРОДУ :)
Re: ЯВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГА НАРОДУ :)
Re: ЯВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГА НАРОДУ :)
Re: ЯВЛЕНИЕ ПСИХОЛОГА НАРОДУ :)
no subject
Без скидок на ЖЖ-дружбу :)
no subject
Я злее стала с годами, разжилась несимпатичными персонажами :)
no subject
no subject
no subject
Для меня рассказчица в обычной жизни боится конфликтов и боится ответственности. Вся ее сила в работе, как профессионал и вообще работающий человек она чувствует себя уверенной. Рози, возможно, не скрывала от рассказчицы, что общается с другими коллегами, но той подсознательно хотелось ощущать себя единственной опорой.
А не позвали ее, допустим, потому что она одна, а дружат все парами. Не делает чести Рози, но она не одна такая.
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)